Топорков А.Л. Русские заговоры из рукописных источников

Солнце · #1

ВВЕДЕНИЕ

Русская заговорная традиция — несомненно, одна из наиболее богатых и разнообразных на территории Евразии. В то время как на Западе живое бытование заговоров к ХХ в. в основном уже прекратилось у русских, украинцев и белорусов они практически существуют до нашего времени.

Рукописные заговоры — своеобразное явление, возникшее в поле взаимодействия рукописной традиции и устного творчества. Исполнение заговоров и даже само переписывание и хранение их текстов было органически вписано в жизнь российского общества XVII–XVIII вв.

Хотя массовая фиксация русских заговоров началась только во второй четверти XVII в., некоторые из них возникли задолго до этого времени и донесли до нас формулы, имеющие дохристианское происхождение. Исследование почти четырехвековой динамики заговорной традиции (со второй четверти XVII в. до наших дней), ее взаимодействия с другими жанрами (в частности, былинами, духовными стихами, лирическими песнями, загадками) может привести к ценным результатам в области истории и типологии фольклора. Тексты заговоров представляют собой драгоценные памятники русского языка; они включают тысячи слов и выражений, слабо представленных в других типах источников.

В заговорах воплотился уникальный опыт многих поколений людей, которые пытались посредством слова воздействовать на здоровье и эмоционально-психологический мир человека, внушить ему уверенность в своих силах, защитить себя и своих близких от воздействия враждебных сил и создать постоянную угрозу для потенциальных или реальных недоброжелателей. Хотя и в нашем собрании есть отдельные «черные» заговоры, все же подавляющее большинство текстов, вводимых в научный оборот, имеют сугубо позитивную направленность.
Они призваны уберечь человека от вражеского оружия, а домашний скот — от хищных зверей, повлиять на судей и других представителей власти, помочь во время охоты и рыбной ловли, спасти от сглаза и порчи, остановить кровь при порезе, ослабить ощущение боли при пытке,наладить отношения жены с мужем и т. д.
Было бы крайним анахронизмом представлять себе, что заговора ми пользовались исключительно колдуны и ведьмы, а основные сферы их деятельности — те же, что у современных колдунов-экстрасенсов, то есть наведение и снятие порчи, приворот и отворот, поиски украденного и пропавших людей, лечение неизлечимых болезней и вытягивание денег из отчаявшихся пациентов и их родственников.

Большинство людей, которые переписывали, хранили, использовали и распространяли рукописные сборники заговоров, не были профессиональными магическими специалистами и обращались к заговорам для решения таких реальных проблем, как болезнь, тяжелые роды, необходимость предстать перед судом, отсутствие взаимности у любимого человека, неуверенность в результатах охоты или рыбной ловли, страх перед дикими животными во время выгона скотины на пастбище и т. д. Включенные в различные ситуации социального взаимодействия, заговоры становились реальной силой, оказывавшей влияние на здоровье, психическое и моральное самочувствие личности, ее положение в обществе и отношения с другими людьми. В мире, в котором вера в магию была всеобщей, заговоры действительно помогали человеку обрести чувство уверенности в себе, надежду на выздоровление, придавали бодрость и волю к сопротивлению.

На протяжении всей российской истории государственная власть и православная церковь вели борьбу с заговорами и колдовством. В источниках и в исследовательской литературе в этом отношении наиболее полно освещен XVIII в.; неплохо изучены практика преследований, применяемые при этом методы сыска, динамика и статистика уголовных дел по обвинению в колдовстве (Лавров 2000; Смилянская 2002а;Смилянская 2003). При знакомстве с фискальными документами становится очевидным, что многие обвиняемые не считали ни грехом, ни преступлением обращение за помощью к знахарке или хранение «воровских писем». За исключением тех случаев, когда обвиняемые пытались сжить со света жестокого помещика, заговоры использовались для решения бытовых и социальных проблем без какого бы то ни было вреда для тех, на кого они были направлены. В тех случаях, когда заговоры включены в состав следственных дел, особенно поражает контраст между художественной формой заговора, с одной стороны, и теми драматическими последствиями, которые влекло за собой для человека владение заговорной тетрадкой, — с другой.

Стойкое предубеждение против заговоров, навязанное нам много вековыми государственными и церковными преследованиями, в настоящее время подогревается тем, что заговоры стали атрибутом деятельности современных колдунов-экстрасенсов и воспринимаются обществом как опасное и непредсказуемое средство воздействия на здоровье и личность человека. Тем более актуальной становится задача показать,чем заговоры были в действительности, опубликовать не фальсификаты И.П.Сахарова, М.Забылина или их современных последователей, а подлинные тексты, извлеченные из архивов.

Идею о том, что заговоры составляют законную часть истории словесности, впервые высказал Ф.И.Буслаев в своей знаменитой лекции «О народной поэзии в древнерусской литературе» (1859): «Если с точки зрения истории просвещения не совсем привлекательною может показаться такая грубая смесь темных суеверий с именами христианскими, то, в отношении истории поэзии, этому замечательному отделу народной словесности нельзя не отдать справедливости в оригинальности и смелости поэтических образов и в искренности восторженного суеверия. Немцы дали почетное место в истории своей литературы двум коротеньким заговорам, сохранившимся в рукописи Х в.: неужели мы, не столь богатые, как немцы, древними поэтическими памятниками, не допустим в историю нашей литературы приведенных мною и многих других, исполненных высокой поэзии заговоров, дошедших до нас в рукописях преимущественно XVII и XVIII вв., но, без сомнения, относящихся к эпохе древнейшей?» (Буслаев 1990: 77–78). Хорошо известно, какое восхищение вызывали заговоры у А. А. Блока, посвятившего им статью «Поэзия заговоров и заклинаний». Если мы обратимся к другим традициям (например, германской или англосаксонской), то увидим, что ранние записи заговоров включаются в антологии средневековых поэтических текстов, глубоко и всесторонне изучаются. В оте
чественной филологии ситуация, к сожалению, обстоит менее благоприятным образом. Филологическое и общекультурное значение заговоров как органической части русской фольклорной и литературной традиции пока еще мало осознано.

Солнце · #2

Полностью книгу можно прочитать здесь