Чуковский К. И.
Собрание сочинений: В 15 т. Т. 2: От двух до пяти;
Литература и школа: Статья; Серебряный герб: Повесть;
Приложение / Сост., коммент. Е. Чуковской. — 2-е изд.,
электронное, испр. — М.: Агентство ФТМ, Лтд, 2012. — 640 с.

Во второй том включены: книга «От двух до пяти», статья «Литература и школа», повесть «Серебряный герб». В приложение вошли документы 20-х годов, показывающие непростой путь сказок Чуковского к своим читателям, а также книга «Матерям о детских журналах» — первая работа Чуковского как критика детской литературы

https://www.chukfamily.ru/wp-content/up ... _Tom_2.pdf
==============

Мне интересна часть этого тома - "От двух до пяти" - выражение детьми своего миропонимания, мироощущения, непосредственные, незашоренные формулировки "очевидного и известного".


================
Восьмилетний октябренок сказал:
— Аня, я десять раз смотрел «Чапаева», и все он утопает.
Может быть, пойти с папой?
Ему хочется думать, что гибель Чапаева — киноошибка и что эту грустную киноошибку он может исправить, добившись, чтобы Чапаев остался в живых. В понимании ребенка счастье — это норма бытия, и оттого трагический конец фильма о любимом герое кажется ему противоестественным.
==============
Тем персонажам, которые милы ребенку, все на свете должно удаваться, и никоим образом нельзя допускать, чтобы они умирали, так как с ними ребенок чаще всего отождествляет себя.
Замечательны в этом отношении поправки, которые в разное время внесли два трехлетних мальчугана в рассказанную им «Красную Шапочку».
Один из них, Андрейка, тотчас же нарисовал иллюстрацию к сказке в виде какой-то бесформенной глыбы и объяснил окружающим:
— Это камень, за ним спряталась бабушка. Волк не нашел
ее и не съел.
Второй мальчуган, Никита (по домашнему — Китя), обеспечил себе такую же уверенность в полном благополучии мира, выбросив из сказки все то, что казалось ему грустным и пугающим. Правда, сказка вышла чересчур уж короткая,
но зато вполне утешительная. Китя рассказал ее так:
— Жила-была девочка шапочка и пошла и открыла дверь.
Все. Я больше не знаю!
— А волк?
— А волка не надо. Я его боюсь.
«Волка не надо»! Спрашивается: может ли такой оптимист, не приемлющий ни малейших упоминаний о страхах и горестях жизни, ввести в свое сознание трагическую мысль о смерти — чьей бы то ни было, не говоря уже о собственной?
================
— Мама,—говорит четырехлетняя Анка,—все люди умирают. Так должен же будет кто-нибудь вазочку (урну) последнего человека на место поставить. Пусть это буду я, ладно?
================
— Бабушка, ты умрешь?
— Умру.
— Тебя в яму закопают?
— Закопают.
— Глубоко?
— Глубоко.
— Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!
=================
— Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу
ковырять.
=================
Девочке четырех с половиною лет прочли «Сказку о рыбаке и рыбке».
— Вот глупый старик,—возмутилась она,—просил у рыбки то новый дом, то новое корыто. Попросил бы сразу новую старуху!
=================
Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных.
— А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?
=================
— Ой, дедуля, киска чихнула!
— Почему же ты, Леночка, не сказала кошке "на здоровье"?
— А кто мне скажет спасибо?
==================
Философия искусства:
— Я так много пою, что комната делается большая, красивая...
==================
— В Анапе жарко, как сесть на примус.
==================

Люди добрые и не очень, не забивайте себе голову такой фигнёй, если бы вы так убивались как Иван Корнеевич и прочие советские детские классики, вы бы и не такое написали! Пиля, стыдно не знать таких вещей! " Иван Корнеевич" не опечатка если что.